Никто не хочет смерти, никто не ждет ее. Просто что-то срабатывает не так, ракета поворачивается боком, астероид стремительно надвигается, закрываешь руками глаза - чернота, движение, носовые двигатели неудержимо тянут вперед, отчаянно хочется жить - и некуда податься. Какое-то мгновение он стоял среди обломков... Мрак. Во мраке неощутимая боль. В боли - кошмар. Он не потерял сознания. Подробнее…"Твое имя?" - спросили невидимые голоса. "Сейл, - ответил он, крутясь в водовороте тошноты, - Леонард Сейл". - "Кто ты?" - закричали голоса. "Космонавт!" - крикнул он, один в ночи. "Добро пожаловать", - сказали голоса. "Добро... добро...". И замерли. Он поднялся, обломки рухнули к его ногам, как смятая, порванная одежда. Взошло солнце, и наступило утро. Сейл протиснулся сквозь узкое отверстие шлюза и вдохнул воздух. Везет. Просто везет. Воздух пригоден для дыхания. Продуктов хватит на два месяца. Прекрасно, прекрасно! И это тоже! - Он ткнул пальцем в обломки. - Чудо из чудес! Радиоаппаратура не пострадала. Он отстучал ключом: "Врезался в астероид 787. Сейл. Пришлите помощь. Сейл. Пришлите помощь". Ответ не заставил себя ждать: "Хелло, Сейл. Говорит Адамс из Марсопорта. Посылаем спасательный корабль "Логарифм". Прибудет на астероид 787 через шесть дней. Держись". Сейл едва не пустился в пляс. До чего все просто. Попал в аварию. Жив. Еда есть. Радировал о помощи. Помощь придет. Ля-ля-ля! Он захлопал в ладоши. Солнце поднялось, и стало тепло. Он не ощущал страха смерти. Шесть дней пролетят незаметно. Он будет есть, он будет спать. Он огляделся вокруг. Опасных животных не видно, кислорода достаточно. Чего еще желать? Разве что свинины с бобами. Приятный запах разлился в воздухе.
Позавтракав, он выкурил сигарету, глубоко затягиваясь и медленно выпуская дым. Радостно покачал головой. Что за жизнь. Ни царапины. Повезло. Здорово повезло. Он клюнул носом. Спать, подумал он. Неплохая идея. Вздремнуть после еды. Времени сколько угодно. Спокойно. Шесть долгих, роскошных дней ничегонеделания и философствования. Спать. Он растянулся на земле, положил голову на руку и закрыл глаза. И в него вошло, им овладело безумие. "Спи, спи, о спи, - говорили голоса. - А-а, спи, спи" Он открыл глаза. Голоса исчезли. Все было в порядке. Он передернулся, покрепче закрыл глаза и устроился поудобнее. "Ээээээээ", - пели голоса далеко- далеко. "Ааааааах", - пели голоса. "Спи, спи, спи, спи, спи", - пели голоса. "Умри, умри, умри, умри, умри", - пели голоса. "Оооооооо!" - кричали голоса. "Мммммммм", - жужжала в его мозгу пчела. Он сел. Он затряс головой. Он зажал уши руками. Прищурившись, поглядел на разбитый корабль. Твердый металл. Кончиками пальцев нащупал под собой крепкий камень. Увидел на голубом небосводе настоящее солнце, которое дает тепло.
"Попробуем уснуть на спине", - подумал он и снова улегся. На запястье тикали часы. В венах пульсировала горячая кровь. "Спи, спи, спи, спи", - пели голоса. "Ооооооох", - пели голоса. "Ааааааах", - пели голоса. "Умри, умри, умри, умри, умри. Спи, спи, умри, спи, умри, спи, умри! Оохх, Аахх, Эээээээ!" Кровь стучала в ушах, словно шум нарастающего ветра. "Мой, мой, - сказал голос. - Мой, мой, он мой" "Нет, мой, мой, - сказал другой голос. - Нет, мой, мой, он мой!" "Нет, наш, наш, - пропели десять голосов. - Наш, наш, он наш!" Его пальцы скрючились, скулы свело спазмой, веки начали вздрагивать.
"Наконец-то, наконец-то, - пел высокий голос. - Теперь, теперь. Долгое-долгое ожидание. Кончилось, кончилось, - пел высокий голос. - Кончилось, наконец-то кончилось!" Словно ты в подводном мире. Зеленые песни, зеленые видения, зеленое время. Голоса булькают и тонут в глубинах морского прилива. Где-то вдалеке хоры выводят неразборчивую песнь. Леонард Сейл начал метаться в агонии. "Мой, мой", - кричал громкий голос. "Мой, мой", - визжал другой. "Наш, наш", - визжал хор. Грохот металла, звон мечей, стычка, битва, борьба, война. Все взрывается, его мозг разбрызгивается на тысячи капель. "Эээээээ!" Он вскочил на ноги с пронзительным воплем. В глазах у него все расплавилось и поплыло. Раздался голос: "Я Тилле из Раталара. Гордый Тилле, Тилле Кровавого Могильного Холма и Барабана Смерти. Тилле из Раталара, Убийца Людей!" Потом другой: "Я Иорр из Вендилло, Мудрый Иорр, Истребитель Неверных!" "А мы воины, - пел хор, - мы сталь, мы воины, мы красная кровь, что течет, красная кровь, что бежит, красная кровь, что дымится на солнце". Леонард Сейл шатался, будто под тяжким грузом. "Убирайтесь! - кричал он. - Оставьте меня, ради бога, оставьте меня!" "Ииииии", - визжал высокий звук, словно металл по металлу. Молчание. Он стоял, обливаясь потом. Его била такая сильная дрожь, что он с трудом держался на ногах. Сошел с ума, подумал он. Совершенно спятил. Буйное помешательство. Сумасшествие. Он разорвал мешок с продовольствием и достал химический пакет.
Через мгновение был готов горячий кофе. Он захлебывался им, ручейки текли по нёбу. Его бил озноб. Он хватал воздух большими глотками. Будем рассуждать логично, сказал он себе, тяжело опустившись на землю; кофе обжег ему язык. Никаких признаков сумасшествия в его семье за последние двести лет не было. Все здоровы, вполне уравновешенны. И теперь никаких поводов для безумия. Шок? Глупости. Никакого шока. Меня спасут через шесть дней. Какой может быть шок, раз нет опасности? Обычный астероид. Место самое-самое обыкновенное. Никаких поводов для безумия нет. Я здоров. "Ии?" - крикнул в нем тоненький металлический голосок. Эхо. Замирающее эхо. "Да! - закричал он, стукнув кулаком о кулак. - Я здоров!" "Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха". Где-то заухал смех. Он обернулся. "Заткнись, ты!" - взревел он. "Мы ничего не говорили", - сказали горы. "Мы ничего не говорили", - сказало небо. "Мы ничего не говорили", - сказали обломки. "Ну, ну, хорошо, - сказал он неуверенно. - Понимаю, что не вы". Все шло как положено. Камешки постепенно накалялись. Небо было большое и синее. Он поглядел на свои пальцы и увидел, как солнце горит в каждом черном волоске. Он поглядел на свои башмаки, покрытые пылью, и внезапно почувствовал себя очень счастливым оттого, что принял решение. Я не буду спать, подумал он. Раз у меня кошмары, зачем спать? Вот и выход. Он составил распорядок дня. С девяти утра (а сейчас было именно девять) до двенадцати он будет изучать и осматривать астероид, а потом желтым карандашом писать в блокноте обо всем, что увидит. После этого он откроет банку сардин и съест немного консервированного хлеба с толстым слоем масла. С половины первого до четырех прочтет девять глав из "Войны и мира". Он вытащил книгу из-под обломков и положил ее так, чтобы она была под рукой. У него есть еще книжка стихов Т. С. Элиота. Это чудесно.
Ужин - в полшестого, а потом от шести до десяти он будет слушать радиопередачи с Земли - комиков с их плоскими шутками, и безголосого певца, и выпуски последних новостей, а в полночь передача завершится гимном Объединенных Наций. А потом? Ему стало нехорошо. До рассвета я буду играть в солитер, подумал он. Сяду и стану пить горячий черный кофе и играть в солитер без жульничества, до самого рассвета. "Хо-хо", - подумал он. "Ты что-то сказал?" - спросил он себя. "Я сказал: "Хо-хо", - ответил он. - Рано или поздно ты должен будешь уснуть". "У меня сна - ни в одном глазу", - сказал он. "Лжец", - парировал он, наслаждаясь разговором с самим собой. "Я себя прекрасно чувствую", - сказал он. "Лицемер", - возразил он себе. "Я не боюсь ночи, сна и вообще ничего не боюсь", - сказал он. "Очень забавно", - сказал он. Он почувствовал себя плохо. Ему захотелось спать. И чем больше он боялся уснуть, тем больше хотел лечь, закрыть глаза и свернуться в клубочек. "Со всеми удобствами?" - спросил его иронический собеседник. "Вот сейчас я пойду погулять и осмотрю скалы и геологические обнажения и буду думать о том, как хорошо быть живым", - сказал он. "О господи! - вскричал собеседник. - Тоже мне Уильям Сароян!" Все так и будет, подумал он, может быть, один день, может быть, одну ночь, а как насчет следующей ночи и следующей? Сможешь ты бодрствовать все это время, все шесть ночей? Пока не придет спасательный корабль? Хватит у тебя пороху, хватит у тебя силы? Ответа не было. Чего ты боишься? Я не знаю. Этих голосов. Этих звуков. Но ведь они не могут повредить тебе, не так ли? Могут. Когда-нибудь с ними придется столкнуться... А нужно ли? Возьми себя в руки, старина. Стисни зубы, и вся эта чертовщина сгинет. Он сидел на жесткой земле и чувствовал себя так, словно плакал навзрыд. Он чувствовал себя так, как если бы жизнь была кончена и он вступал в новый и неизведанный мир. Это было как в теплый, солнечный, но обманчивый день, когда чувствуешь себя хорошо, - в такой день можно или ловить рыбу, или рвать цветы, или целовать женщину, или еще что-нибудь делать. Но что ждет тебя в разгар чудесного дня? Смерть. Ну, вряд ли это. Смерть, настаивал он. Он лег и закрыл глаза. Он устал от этой путаницы. Отлично подумал он, если ты смерть, приди и забери меня. Я хочу понять, что означает эта дьявольская чепуха. И смерть пришла. "Эээээээ", - сказал голос. "Да, я это понимаю, - сказал Леонард Сейл. - Ну, а что еще?" "Ааааааах", - произнес голос. "И это я понимаю", - раздраженно ответил Леонард Сейл. Он похолодел. Его рот искривила дикая гримаса. "Я - Тилле из Раталара, Убийца Людей!" "Я - Иорр из Вендилло, Истребитель Неверных!" "Что это за планета?" - спросил Леонард Сейл, пытаясь побороть страх. "Когда-то она была могучей", - ответил Тилле из Раталара. "Когда-то место битв", - ответил Иорр из Вендилло. "Теперь мертвая", - сказал Тилле. "Теперь безмолвная", - сказал Иорр. "Но вот пришел ты", - сказал Тилле. "Чтобы снова дать нам жизнь", - сказал Иорр. "Вы умерли, - сказал Леонард Сейл, весь корчащаяся плоть. - Вы ничто, вы просто ветер". "Мы будем жить с твоей помощью". "И сражаться благодаря тебе". "Так вот в чем дело, - подумал Леонард Сейл. - Я должен стать полем боя, так?.. А вы - друзья?" "Враги!" - закричал Иорр. "Лютые враги!" - закричал Тилле. Леонард страдальчески улыбнулся. Ему было очень плохо. "Сколько же вы ждали?" - спросил он. "А сколько длится время?" "Десять тысяч лет?" "Может быть". "Десять миллионов лет?" "Возможно". "Кто вы? - спросил он. - Мысли, духи, призраки?" "Все это и даже больше". "Разумы?" "Вот именно". "Как вам удалось выжить?" "Ээээээээ", - пел хор далеко-далеко. "Ааааааах", - пела другая армия в ожидании битвы. "Когда-то это была плодородная страна, богатая планета. На ней жили два народа, две сильные нации, а во главе их стояли два сильных человека. Я, Иорр, и он, тот, что зовет себя Тилле. И планета пришла в упадок, и наступило небытие. Народы и армии все слабели и слабели в ходе великой войны, длившейся пять тысяч лет. Мы долго жили и долго любили, пили много, спали много и много сражались. И когда планета умерла, наши тела ссохлись, и только со временем наука помогла нам выжить". "Выжить, - удивился Леонард Сейл. - Но от вас ничего не осталось".
"Наш разум, глупец, наш разум! Чего стоит тело без разума?" "А разум без тела? - рассмеялся Леонард Сейл. - Я нашел вас здесь. Признайтесь, это я нашел вас!" "Точно, - сказал резкий голос. - Одно бесполезно без другого. Но выжить - это и значит выжить, пусть даже бессознательно. С помощью науки, с помощью чуда разум наших народов выжил". "Только разум - без чувства, без глаз, без ушей, без осязания, обоняния и прочих ощущений?" "Да, без всего этого. Мы были просто нереальностью, паром. Долгое время. До сегодняшнего дня". "А теперь появился я", - подумал Леонард Сейл. "Ты пришел, - сказал голос, - чтобы дать нашему уму физическую оболочку. Дать нам наше желанное тело". "Ведь я только один", - подумал Сейл. "И тем не менее ты нам нужен". "Но я - личность. Я возмущен вашим вторжением" "Он возмущен нашим вторжением. Ты слышал его, Иорр? Он возмущен!" "Как будто он имеет право возмущаться!" "Осторожнее, - предупредил Сейл. - Я моргну глазом, и вы пропадете, призраки! Я пробужусь и сотру вас в порошок!" "Но когда-нибудь тебе придется снова уснуть! - закричал Иорр. - И когда это произойдет, мы будем здесь, ждать, ждать, ждать. Тебя". "Чего вы хотите?" "Плотности. Массы. Снова ощущений". "Но ведь моего тела не хватает на вас обоих". "Мы будем сражаться друг с другом". Раскаленный обруч сдавил его голову. Будто в мозг между двумя полушариями вгоняли гвоздь. Теперь все стало до ужаса ясным. Страшно, блистательно ясным. Он был их вселенной. Мир его мыслей, его мозг, его череп поделен на два лагеря, один - Иорра, другой - Тилле. Они используют его! Взвились знамена под рдеющим небом его мозга. В бронзовых щитах блеснуло солнце. Двинулись серые звери и понеслись в сверкающих волнах плюмажей, труб и мечей. "Эээээээ!" Стремительный натиск. "Ааааааах!" Рев. "Наууууу!" Вихрь. "Мммммммммммммм..." Десять тысяч человек столкнулись на маленькой невидимой площадке. Десять тысяч человек понеслись по блестящей внутренней поверхности глазного яблока. Десять тысяч копий засвистели между костями его черепа. Выпалили десять тысяч изукрашенных орудий. Десять тысяч голосов запели в его ушах. Теперь его тело было расколото и растянуто, оно тряслось и вертелось, оно визжало и корчилось, черепные кости вот-вот разлетятся на куски. Бормотание, вопли, как будто через равнины разума и континент костного мозга, через лощины вен, по холмам артерий, через реки меланхолии идет армия за армией, одна армия, две армии, мечи сверкают на солнце, скрещиваясь друг с другом, пятьдесят тысяч умов, нуждающихся в нем, использующих его, хватают, скребут, режут. Через миг - страшное столкновение, одна армия на другую, бросок, кровь, грохот, неистовство, смерть, безумство! Как цимбалы звенят столкнувшиеся армии! Охваченный бредом, он вскочил на ноги и понесся в пустыню. Он бежал и бежал и не мог остановиться. Он сел и зарыдал. Он рыдал до тех пор, пока не заболели легкие. Он рыдал безутешно и долго. Слезы сбегали по его щекам и капали на растопыренные дрожащие пальцы. "Боже, боже, помоги мне, о боже, помоги мне", - повторял он. Все снова было в порядке.
Было четыре часа пополудни. Солнце палило скалы. Через некоторое время он приготовил и съел бисквиты с клубничным джемом. Потом, как в забытьи, стараясь не думать, вытер запачканные руки о рубашку. По крайней мере, я знаю, с кем имею дело, подумал он. О господи, что за мир! Каким простодушным он кажется на первый взгляд, и какой он чудовищный на самом деле! Хорошо, что никто до сих пор его не посещал. А может, кто-то здесь был? Он покачал головой, полной боли. Им можно только посочувствовать, тем, кто разбился здесь раньше, если только они действительно были. Теплое солнце, крепкие скалы, и никаких признаков враждебности. Прекрасный мир.
До тех пор, пока не закроешь глаза и не забудешься. А потом ночь, и голоса, и безумие, и смерть на неслышных ногах. "Однако я уже вполне в норме, - сказал он гордо. - Вот посмотри", - и вытянул руку. Подчиненная величайшему усилию воли, она больше не дрожала. "Я тебе покажу, кто здесь правитель, черт возьми! - пригрозил он безвинному небу. - Это я". - И постучал себя в грудь. Подумать только, что мысль может прожить так долго! Наверно, миллион лет все эти мысли о смерти, смутах, завоеваниях таились в безвредной на первый взгляд, но ядовитой атмосфере планеты и ждали живого человека, чтобы он стал сосудом для проявления их бессмысленной злобы. Теперь, когда он почувствовал себя лучше, все это казалось, глупостью. Все, что мне нужно, думал он, это продержаться шесть суток без сна. Тогда они не смогут так мучить меня. Когда я бодрствую, я хозяин положения. Я сильнее, чем эти сумасшедшие военачальники с их идиотскими ордами трубачей и носителей мечей и щитов. "Но выдержу ли я? - усомнился он. - Целых шесть ночей? Не спать? Нет, я не буду спать. У меня есть кофе, и таблетки, и книги, и карты. Но я уже сейчас устал, так устал, - думал он. - Продержусь ли я?" Ну а если нет... Тогда пистолет всегда под рукой. Интересно, куда денутся эти дурацкие монархи, если пустить пулю на помост, где они выступают? На помост, который - весь их мир. Нет. Ты, Леонард Сейл, слишком маленький помост. А они слишком мелкие актеры. А что если пустить пулю из-за кулис, разрушив декорации занавес, зрительный зал? Уничтожить помост, всех, кто неосторожно попадется на пути! Прежде всего снова радировать в Марсопорт. Если найдут возможность прислать спасательный корабль поскорее, может быть, удастся продержаться. Во всяком случае, надо предупредить их, что это за планета; такое невинное с виду место в действительности не что иное, как обиталище кошмаров и дикого бреда. Минуту он стучал ключом, стиснув зубы. Радио безмолвствовало. Оно послало призыв о помощи, приняло ответ и потом умолкло навсегда. "Какая насмешка, - подумал он. - Остается одно - составить план". Так он и сделал. Он достал свой желтый карандаш и набросал шестидневный план спасения. "Этой ночью, - писал он, - прочесть еще шесть глав "Войны и мира". В четыре утра выпить горячего черного кофе. В четверть пятого вынуть колоду карт и сыграть десять партий в солитер. Это займет время до половины седьмого, затем еще кофе. В семь послушать первые утренние передачи с Земли, если приемник вообще работает. Работает ли?" Он проверил работу приемника. Тот молчал. "Хорошо, - написал он, - от семи до восьми петь все песни, какие знаешь, развлекать самого себя. От восьми до девяти думать об Элен Кинг. Вспомнить Элен. Нет, думать об Элен прямо сейчас". Он подчеркнул это карандашом. Остальные дни были расписаны по минутам. Он проверил медицинскую сумку. Там лежало несколько пакетиков с таблетками, которые помогут не спать. Каждый час по одной таблетке все эти шесть суток. Он почувствовал себя вполне уверенным. "Ваше здоровье, Иорр, Тилле!" Он проглотил одну из возбуждающих таблеток и запил ее глотком обжигающего черного кофе. Итак, одно следовало за другим, был Толстой, был Бальзак, ромовый джин, кофе, таблетки, прогулки, снова Толстой, снова Бальзак, опять ромовый джин, снова солитер. Первый день прошел так же, как второй, а за ним третий. На четвертый день он тихо лежал в тени скалы, считая до тысячи пятерками, потом десятками, только чтобы загрузить чем-нибудь ум и заставить его бодрствовать. Глаза его так устали, что он вынужден был часто промывать их холодной водой. Читать он не мог, голова разламывалась от боли. Он был так изнурен, что уже не мог и двигаться. Лекарства привели его в состояние оцепенения. Он напоминал бодрствующую восковую фигуру. Глаза его остекленели, язык стал похож на заржавленное острие пики, а пальцы словно обросли мехом и ощетинились иглами. Он следил за стрелкой часов... Еще секундой меньше, думал он. Две секунды, три секунды, четыре, пять, десять, тридцать секунд. Целая минута. Теперь уже на целый час меньше осталось ждать. О корабль, поспеши же к назначенной цели! Он тихо засмеялся. А что случится, если он бросит все и уплывет в сон? Спать, спать, быть может, грезить. Весь мир - помост. Что, если он сдастся в неравной борьбе и падет? "Ииииииии", - высокий, пронзительный, грозный звук разящего металла. Он содрогнулся. Язык шевельнулся в сухом, шершавом рту. Иорр и Тилле снова начнут свои стародавние распри. Леонард Сейл совсем сойдет с ума. И победитель овладеет останками этого безумца - трясущимся, хохочущим диким телом - и пошлет его скитаться по лицу планеты на десять, двадцать лет, а сам надменно расположится в нем и будет творить суд, и отправлять на казнь величественным жестом, и навещать души невидимых танцовщиц. А самого Леонарда Сейла, то, что от него останется, отведут в какую-нибудь потаенную пещеру, где он пробудет двадцать безумных лет, кишащий червями и войнами, насилуемый древними диковинными мыслями. Когда придет спасательный корабль, он не найдет ничего. Сейла спрячет ликующая армия, сидящая в его голове. Спрячет где-нибудь в расщелине, и Сейл станет гнездом, в котором какой-нибудь Иорр будет высиживать свои гнусные планы. Эта мысль едва не убила его. Двадцать лет безумия. Двадцать лет пыток, двадцать лет, заполненных делами, которые ты не хочешь делать. Двадцать лет бушующих войн, двадцать лет тошноты и дрожи. Голова его упала на колени. Веки со скрежетом разомкнулись и с легким шумом закрылись. Барабанная перепонка устало хлопнула. "Спи, спи", - запели слабые голоса. "У меня... у меня есть к вам предложение, - подумал Леонард Сейл. - Слушайте, ты, Иорр, и ты, Тилле! Иорр, ты, и ты тоже, Тилле! Иорр, ты можешь владеть мной по понедельникам, средам и пятницам. Тилле, ты будешь сменять его по воскресеньям, вторникам и субботам. В четверг я выходной. Согласны?" "Ээээээээ", - пели морские приливы, кипя в его мозгу. "Оооооооох", - мягко-мягко пели отдаленные голоса. "Что вы скажете? Поладим на этом, Иорр, Тилле?" "Нет!" - ответил один голос. "Нет!" - сказал другой. "Жадюги, оба вы жадюги! - жалобно вскричал Сейл. - Чума на оба ваших дома!" Он спал.
Он был Иорром, и драгоценные кольца сверкали на его руках. Он появился у ракеты и выставил вперед руку, направляя слепые армии. Он был Иорром, древним предводителем воинов, украшенных драгоценными камнями. И он был Тилле, любимцем женщин, убийцей собак! Почти бессознательно его рука потянулась к кобуре у бедра. Спящая рука вытащила пистолет Рука поднялась, пистолет прицелился. Армии Тилле и Иорра вступили в бой. Пистолет выстрелил. Пуля оцарапала лоб Сейла и разбудила его. Выбравшись из осады, он не спал следующие шесть часов. Теперь он знал, что это безнадежно. Он промыл и перевязал рану. Он пожалел, что не прицелился точнее, тогда все было бы уже кончено. Он взглянул на небо. Еще два дня. Еще два. Торопись, корабль, торопись. Он отупел от бессонницы. Бесполезно. К концу этого срока он уже вовсю бредил. Он поднял пистолет, и положил его, и поднял снова, приложил к голове, нажал было пальцем на спусковой крючок, передумал, снова посмотрел на небо. Наступила ночь. Он попытался читать, но отбросил книгу прочь. Разорвал ее и сжег, просто чтобы чем-нибудь заняться. Как он устал! Через час, решил он. "Если ничего не случится, я убью себя. Теперь серьезно. На этот раз не струшу". Он приготовил пистолет и положил его на землю рядом с собой. Теперь он был очень спокоен, хотя и ужасно измучен. С этим будет покончено. В небе показалось пламя. Это было так неправдоподобно, что он заплакал. "Ракета", - сказал он, вставая. "Ракета!" - закричал он, протирая глаза, и побежал вперед. Пламя становилось все ярче, росло, опускалось. Он бешено размахивал руками, спеша вперед, бросив пистолет, и припасы, и все. "Вы видите это, Иорр, Тилле! Дикари, чудовища, я вас одолел! Я победил! За мной пришли! Я победил, черт бы вас побрал". Он злорадно усмехнулся, поглядев на скалы, небо, на собственные руки. Ракета села. Леонард Сейл, качаясь, ждал, когда откроется дверь. "Прощай, Иорр, прощай, Тилле!" - ухмыляясь, с горящими глазами, победно закричал он. "Ээээээ", - затих вдалеке рев. "Ааааааах", - угасли голоса. Широко раскрылся шлюзовой люк ракеты. Из него выпрыгнули два человека. - Сейл? - спросили они. - Мы - корабль АСДН номер тринадцать. Перехватили ваш SOS и решили сами вас подобрать. Корабль из Марсопорта придет только послезавтра. Мы бы хотели немного отдохнуть. Неплохо здесь переночевать, потом забрать вас, и отправиться дальше. - Нет, - произнес Сейл, и лицо его исказилось от ужаса. - Нельзя переночевать... Он не мог говорить. Он упал на землю. - Быстрей, - произнес над ним голос в туманном вихре. - Дай ему немного жидкой пищи и снотворного. Ему нужна еда и отдых. - Не надо отдыха! - завопил Сейл. - Бредит, - тихо сказал один из них. - Нельзя спать! - вопил Сейл. - Тише, тише, - сказал человек нежно. Игла вонзилась в руку Сейла. Сейл колотил руками и ногами. - Не надо спать, поедем! - страшно кричал он. - Ну поедем! - Бред, - сказал один. - Шок. - Не надо снотворного! - пронзительно кричал Сейл. Снотворное разливалось по его телу. "Эээээээээ", - пели древние ветры. "Ааааааааааах", - пели древние моря. - Не надо снотворного, нельзя спать, пожалуйста, не надо, не надо, не надо! - кричал Сейл, пытаясь подняться. - Вы... не... знаете!.. - Не волнуйся, старик, ты теперь в безопасности, не о чем беспокоиться. Леонард Сейл спал. Двое стояли над ним. По мере того как они смотрели на него, черты его лица менялись все больше и больше. Он стонал, и плакал, и рычал во сне. Его лицо беспрестанно преображалось. Это было лицо святого, грешника, злого духа, чудовища, мрака, света, одного, множества, армии, пустоты - всего, всего! Он корчился во сне. - Ээээээээээ! - взорвался криком его рот. - Иииииии! - визжал он. - Что с ним? - спросил один из спасителей. - Не знаю. Дать еще снотворного? - Да, еще дозу. Нервы. Ему надо много спать. Они вонзили иглу в его руку. Сейл корчился, плевался и стонал. И вдруг умер. Он лежал, а двое стояли над ним. - Какой ужас! - сказал один. - Как ты это объяснишь? - Шок. Бедный малый. Какая жалость. - Они закрыли ему лицо. - Ты когда-нибудь видел подобное лицо? - Абсолютно безумное. - Одиночество. Шок. - Да. Боже, что за выражение! Не хотел бы я когда-нибудь еще увидеть такое лицо. - Какая беда, ждал нас, и мы прибыли, а он все равно умер. Они огляделись вокруг. - Что будем делать? Переночуем здесь? - Да. И хорошо бы не в корабле. - Сначала похороним его, конечно. - Само собой, - И будем спать на свежем воздухе, ладно? Хорошо снова поспать на свежем воздухе. После двух недель в этом проклятом корабле. - Давай. Я подыщу для него место. А ты готовь ужин, идет? - Идет. - Хорошо поспим сегодня. - Отлично, отлично. Они выкопали могилу, прочитали молитву. Потом молча выпили по чашке вечернего кофе. Они вдыхали сладкий воздух планеты и смотрели на чудесное небо и яркие и прекрасные звезды. - Какая ночь! - сказали они, укладываясь. - Приятных сновидений, - сказал один, поворачиваясь. И другой ответил: - Приятных сновидений. Они заснули.
“ La Rosey ” - Старшая, частная школа, которая известна своими сложными проходными экзаменами и высокой платой за обучения. Школа была основана в 1999 году,, она является старейшим и самым престижным учебным заведением Японии. Её называют «королевской школой». Первоначально это была школа только для мальчиков, но сегодня в ней учатся и мальчики, и девочки. По итогу выпуска, студенты сдают экзамены с наилучшими оценками и поступают в желанные вузы. Учебное заведение уделяет огромное внимание не только академическому, но и творческому, спортивному развитию воспитанников и готовит обширную, насыщенную, разнообразную программу досуга и отдыха. На базе школы работает большое количество кружков, секций и студий по интересам – более 20. За каждым кружком или секцией стоит крутор, который является известной личностью в том или ином направлении. Будь то чайные церемонии, которые проходят под присмотром известного - Чаеведа или кружок киноиндустрии,где лучшие актеры приезжают на территорию школы, чтобы обучить юные дарования лично. Большинство студентов после окончания вузов идут по специальности своих кружков. Пробиться в свет не так сложно, ибо их наставники всегда напишут рекомендательные письма. Постоянно организуются познавательные экскурсии, обзорные туры и интересные прогулки: по городу, регионам Японии и даже в другие страны. Студенты вместе с сопровождающим посещают выставки, спектакли, кинопоказы, конференции, творческие встречи и мастер-классы – многие художники и исполнители приезжают непосредственно на кампус. С большим размахом отмечаются различные национальные праздники, тематические вечера, родительские дни, памятные даты. В летние месяцы на базе учреждения работает летний лагерь, предоставляющий студентам со всего мира возможность изучать английский или французский язык в сочетании с интересной досуговой программой. Ученики много времени проводят на свежем воздухе, занимаются спортом, знакомятся и общаются со своими сверстниками из других стран.
короче когда я была маленькая, я ненавидела розовый не столько бесил сам цвет, наверное, сколько этот мерзкий стереотип, мол, розовый - это для девочек и злилась я по этому поводу сильно, розовые вещи НИ ЗА ЧТО В ЖИЗНИ не примерила бы даже и сейчас просто: оооо какой кайф этот ваш розовый, еще и если блестящий!! мамуля в шоке я кайфую с розовых носочков, ботинок, волосатой кофты с овечкой розовая пижама ааххахаха тоже с овцами просто цвета не определяют твой гендер и я кайфую с осознания этого и со всех цветов на свете тоже еще маленькая я не любила помидоры и ненавидела расплавленный на горячей еде сыр он еще тянулся так противно!! как мне казалось угадайте, почему мой завтрак кажется мне пищей богов сейчас
Перечитала я тут свои тесты по анимам (анимешники не агритесь кк) и офигела. Это я писала такое в 13-14 лет? Дэбак. Сейчас я какой-то нуб хаха. не думаю, что я когда-нибудь вернусь к тестам. в голове у меня более глобальные идеи с:
Если кому-то интересно, то вот ссылочки на мои недо-творения:
Со многого, конечно, я там поржала. Но не все дети в таком возрасте способны на подобное. Так что я немножко собой горжусь. И я слышу, как 14-летняя Энди кричит говорит мне: "ИДИ ПИШИ ЛЕНИВАЯ ЗАДНИЦА" - потому что раньше я очень любила это. Один из тестов по Токийскому Гулю я, кстати говоря, писала на уроке МХК. Как вчера помню кк. да и многие другие зарисовки к тестам я делала именно в школе So, сейчас я люблю писать не меньше, но времени критически не хватает... и я не хочу оправдываться этим. Скажу прямо: я обленилась. Но собираюсь взять себя в руки. Мой творческий кризис длится на протяжении двух лет... и я хочу положить этому конец.
А как вы справляетесь с ленью и творческими кризисами, если такое вдруг случается?
весь мир, как заря, наступает, а я, словно пламя, погас
РАТАТУЙ
Ингредиенты: • баклажаны - 2 шт • цуккини (или молодые кабачки) - 1-2 шт • помидоры - 4-5 шт • острый красный перец - 1/4-1/2 шт • зелень петрушки - 2-3 веточки • чеснок - 1 зубчик • оливковое масло - 3 ст.л. Для томатного соуса: • томаты в собственном соку (или сезонные помидоры) - 300 г • лук репчатый - 1 шт • перец болгарский - 1 шт • оливковое масло - 1-2 ст.л. • сахар (или по вкусу) - 0,5 ч.л.
Способ приготовления:
1. Баклажаны вымыть и нарезать тонкими кружками, толщиной 2-3 мм. Посыпать солью и оставить на 20-30 минут. Кабачки вымыть, обсушить и нарезать такими же кружками, как и баклажаны. Помидоры вымыть и нарезать кружками или полукружками (в зависимости от размера помидоров). 2. Приготовить томатный соус. Лук очистить и мелко нарезать. Перец вымыть, вырезать семенную коробку и нарезать маленькими кубиками. Помидоры вымыть, со стороны плодоножки сделать крестообразный надрез, обдать кипятком, снять кожицу и измельчить в блендере (или нарезать кубиками). В разогретую с маслом кастрюлю или сковороду выложить лук, немного посолить и обжарить до мягкости. Положить перец и жарить, помешивая, 5 минут. 3. Добавить измельченную мякоть помидоров, посолить, поперчить, добавить сахар и перемешать (можно добавить столовую ложку кетчупа). 4. Тушить на слабом огне, изредка помешивая, 10-15 минут (можно добавить в соус рубленую зелень базилика или петрушки). 5. На дно формы для запекания выложить половину томатного соуса (оставшийся соус отложить для подачи). 6. Уложить овощи, чередуя: кружок помидора, кружок баклажана, кружок кабачка. Таким образом укладывать овощи, пока не будет заполнена вся форма. 7. Острый перец вымыть и нарезать маленькими кубиками. Петрушку вымыть и порубить. Чеснок очистить и мелко порубить. Соединить петрушку, перец, чеснок и перемешать. 8. Рататуй посолить, посыпать рубленой зеленью с чесноком и перцем, и сбрызнуть маслом. 9. Накрыть форму пергаментной бумагой и запекать 1 час в нагретой до 180°C духовке. 10. Вынуть рататуй из духовки и дать настояться 10 минут. Подать с оставшимся томатным соусом.
я по-прежнему поражаюсь этому переплету из совпадений, которые деталями ластятся и укладываются в целые мозаики поверх моих и ваших будних-выходных, составляя в конце концов прекрасную книгу. книгу случая, перипетий, эдакого «неспроста» и крохотных знаков извне, подтверждающим, что всё идёт так, как следовало бы, двигаясь в нужном направлении. такие мгновения выступают наружу вкраплениями осознания, насколько необходимы и обязательны эти импульсы оказаться здесь и сейчас; свернуть за тот или иной угол наобум, будто следуя голосам Макаревича и Кавагоэ, где «вот, новый поворот».
сегодня, проснувшись и прочитав в десятый раз финал «Мы», романа-антиутопии Замятина, я пустила по щеке слезу восторга, затем успокоилась и благополучно выбралась из сладких объятий пододеяльника. без четкого плана на день. единственной затеей было пойти и отсканировать кадры пленки, поэтому укрывшись полями шляпы от возможных осадков в виде дождя, я вышла на главную улицу и обнаружила, как же там сказочно. туман укутал арсенал высотных зданий до уровня 12-13 этажей, и чувство, что мы пребываем в огромном облаке, до сих пор не покидает аппарат моей фантазии. далее следовал ряд вещественных подробностей: выяснилось, что часы работы лаборатории как раз оказались проходящими, чтобы успеть вернуться за снимками до закрытия дверей; по пути к «дозаправке» кофеином флэт уйата я наткнулась на потрясающее здание, полное мелочей и нюансов, исчерченное граффити и плакатами, а при входе в помещение кофейни «Relax», когда я записывала видео-сообщению близкому человеку, с кем связан альбом группы Cigarettes After Sex, мои уши кольнул миг потрясения: бариста вдруг включил именно их песни! разве это не чудо среди обыденности? не то, ради чего хочется просыпаться, понимая, что за окном тебя вновь ждёт Тот Самый кинофильм с неизвестным ходом сценария; стихотворение, чьи строки так складно сопровождают друг дружку, следуя ритму твоих шагов вдоль мостовой.
нет, я не пытаюсь с пеной у рта спровоцировать вас на жизнь, дорогие друзья. не желаю упихнуть ваши головы в кокон из счастья, в изоляцию от проблем и паршивого самочувствия. неделю назад четыре праздничных для поляков дня я провела в кровати, испытав перед этим горечь нахождения в другой стране, так далеко, когда в семье произошла большая боль, а затем, столкнувшись с фактом, что в этой моральной прострации, где-то на учебе или посреди проспектов города, мой загранпаспорт был успешно проебан, тем самым перечеркнув мне возможность провести время в компании друзей из Минска, я совсем расклеилась. тогда, потерпев ряд горестей и неудач и остро ощущая собственное одиночество, отсутствие плеча, на которое можно было бы опереться, я закрылась в себе на двенадцать позвонков-замков, как бы желая заныкаться между подушек поглубже от мира, дабы никакие службы поиска пропавших без вести, вроде «Красного креста», не смогли поймать радарами мои координаты.
где-то в подсознании я догадывалась, что вскоре реабилитируюсь, но лишь снаружи, вне этого страшного ящика самокопания и ненависти. выбравшись еще в понедельник на пары, я уже сейчас, новым субботним днем, поражаюсь, как скоротечно прошла вся эта неделя, все семь насыщенных впечатлениями суток. кажется, чтобы сохранять внутри себя это хрупкое чувство любви к жизни, мне, порой, нужно от нее «отказываться», чтобы обновленным взглядом, прочистив его матрицу, наблюдать за происходящими событиями и быть их полноценной частью; вливаться в этот яркий бесконечный поток и постоянно влюбляться в происходящее вокруг колдовство, именуемое одним словом — «сегодня».
да, именно так, я — активистка собственного Сегодня.
Я слегка, только уголками губ улыбалась, смотря на то, как кружатся мои подруги под мою игру, - я с семи училась играть на гикабиве, и преуспела в этом лучше моих соратниц. Гейша. Это было мои наибольшим достижением, быть красиво одетой, сидеть в правильной позе, зная, что меня просто так не тронут, - сегодня господа требовали зрелищ и красоты, в чем была нужна моя гикабива и танец моих подруг. Одетых в красивые кимоно, с высокими прическами, бледной от пудры кожей, - я выглядела точно также,все дело в разности тел, в разности произношений и действий. Легкая и осторожная игра была приятной для слуха, господа, - несколько мужчин взрослой наружности, - распивали daiginjo, тихо переговариваясь друг с другом. Касамато-сан говорил, что здесь нужна точность, что господа хотят отдохнуть, - почему не дать им отдых? В одном из зеркал, что стояли в некоторых углах, я увидела саму себя, сидящую на коленях, играющую на гикабиве, с легкой безмятежной улыбкой и слегка прищуренными глазами.
Я была Таю не просто так. Я не была высокой, зато была стройной и тонкой. У меня была аккуратная грудь, и без пудры бледная кожа, - что не мешало мне пользоваться ею, для подчеркивания цвета каштановых волос, длинных, почти к коленям, которые сейчас были связаны в красивую и изящную прическу, украшенную золотыми куси и когай, золотыми пушистыми кандзаси. Золотая тонкая рубашка, красное тонкое кимоно, фиолетовое верхнее кимоно, расшитое золотыми цветами и бабочками, все это открывало лопатки, плечи и шею, открывало вид на несколько цветов лотосов нежно-розового цвета, что переходили в белый и даже красный, - их было ровно семь, как и заповедей гейши. Гэта удобно сидели на ногах, хотя мне всегда казалось, что фиолетовый бант на оби мне не идет. Губы были тщательно накрашены кисточкой в розовый бледный цвет, а большие карамельные глаза были слегка прикрыты. Я умела игра на инструментах, петь и танцевать. Знала множество хайку и хокку, умела развлечь разговором и следить за господом, и была сведуща в любовных делах. Была “Обложкой” заведения, дорогой и умелой. И это вызывало гордость. Я знала, что в Ёсивара нет никого лучше меня. Рука не дрогнула, когда резко открылась сёдзи, и вошло несколько человек, одетых в военную форму.
- Stop! Today you will die! - знакомый язык прошиб разум, первые выстрелы прошли будто сквозь меня. Я опустила взгляд на плечо, которое болело.
Рана. И как сюда попали Американцы…? Подняв взгляд, я увидела перед собой одного из их военных, отметив золотые волосы и карий взгляд, с ухмылкой, - он направил на меня ружье. Слегка улыбнулась, прикрыв глаза, - война с Америкой в этом году очень неудобно обернулась для меня…
***
Это не было дзигоку, было слишком холодно, и мир вокруг не был темен и ужасен, и я не слышала крики грешных. Небо надо мной было удивительно чистым, казалось, веер ночи накрыл весь небосвод, озарив его яркими точками звезд, а полная луна будто смотрела на меня с небес, - будто Цукиеми решила своими глазами посмотреть на мое удивление. Я удивленно приподняла руки, вытянув их из-под тонкой накрывающей меня ткани, - маленькие, по-детски пухлые, не знающие ни одного из обрядов, которых я училась, они были не моими. Моя кожа была бледной, но не смуглой, с золотистым оттенком. Это было не мое тело. Но прошла ли я весь путь в девяносто девять дней, предстала ли перед Энмой-сама и Десятьма Господами? Было ли все это? Мне было ужасно холодно, мое детское тело могло не выдержать этого, поэтому я собралась с силами, чтобы закричать. Я лежала в корзинке, возле двери, - кто мог подбросить свое дитя, наследника? Чуткий слух уловил копошение за дверью, кто-то бежал сюда, услышав мой крик, и резко открыл дверь, едва не сбив корзинку, - та только пошатнулась слегка назад, испугав только меня. Я не хотела умирать, не опять, получив свое тело, получив перерождение здесь, где меня не убивают Американцы, где не было войны с ними и Великобританией, из-за нанесенного вреда.
- Oh my God! Vernon, Vernon, come here! - закричал женский голос, и меня в корзинке подняли вверх.
Зрелая женщина, с бледной кожей, морщинами возле красных губ, длинной шеей, - во взгляде зеленых глаз у нее был легкий испуг, возможно за меня, за ребенка, что лежит здесь. Ее светлые волосы были связаны небрежно, неподобающе женщине, но я уже об этом не думала, - я ощущала усталость и желание спать. Возможно ли, что моя душа устала…?
***
Проснулась я от истошного крика ребенка, несколько визгливо и слишком громкого для меня, но я только открыла глаза, - что происходит? Комната, где я лежала, совершенно не была похожей на Чайный домик, ни мой, ни кого-то моего “Уровня”, - стены здесь были слишком крепкими, покрашенными в однотонный голубой цвет, в углу стоял шкаф и комод, стол в другом углу, - я лежала в деревянной клетке, вместе с другим ребенком, более плотным, чем я. В комнату практически сразу вбежала вчерашняя женщина, успокаивая ребенка, что кричал, и с опаской смотря на меня, - она меня отчего-то боялась. Пришел ее муж, иначе бы она не реагировала на него этой слегка дрожащей, но нежной улыбкой. Темно-русые волосы, плотное тело, голубые уверенные глаза, - он был одет в рубашку и свитер. Я протянула к нему руки, - я ведь теперь ребенок, да? Я должна играть ребенка, чтобы они не подумали, что в меня вселился ёкай.
сразу говорю - фильмец местами врёт безбожно. Но что в нём категорически не так, про то ниже. А по крайней мере общая хронология событий соблюдена. Так что кто хочет иметь общее представление, то вот: серии 1 -4 серии 5 - 8 Теперь про ужасающие ошибки. А скажем прямо враньё. Главное - демонизация немцев. Немцы виноваты в Первой Мировой! Нет, увы, нет. Виноват наш дурак николашка - именно он персонально, когда в 1909 году сперва подписал договор с Вильгельмом, а через несколько дней отозвал свою подпись. Это был конечно подлый удар в спину Германии - той самой, которая единственная поддержала Россию в итогах последней Русско-турецкой войны (огромную политическую поддержку тогда оказал Бисмарк). И в Русско-японскую Германия давала все гарантии России, Вильгельм обещал что не будет нападать если Николай пошлёт в Манчжурию гвардию - нет, наш дурак послал туда необученных резервистов (которые служили ещё с дульнозарядными мушкетами и чего делать с современной винтовкой понятия не имели). Как итог мы японцам тогда и на суше продули. Мудрый у нас был последний царь, нечего сказать. Но наш самодержец, которому было плевать на народ, зато всё время норовил угодить бабушке - а бабушка это королева Виктория, британская королева. Именно она подобрала ему жену Марию Фёдоровну, за что последняя и была прозвана "англичанкой" и лишь в ходе войны это прозвище сменилось на "немка". Кому этот придурок угождал? Англии - которая во время Русско-японской нам напакостила везде. А если кто не знает, то не гениальный японский адмирал Того утопил русскую эскадру при Цусиме - а служившие абсолютно на всех его кораблях и реально командовавшие боем английские офицеры.
А ещё конечно Гитлер! Что за бред про него нам показывают? Он ненавидел евреев, славян и марксистов ещё до начала войны? Как??? Если он в 1920 был агитатором за Баварскую социалистическую республику. И вот только когда это восстание было подавлено, Адольф увидел, что никакого интернационала нет. Никакие рабочие других стран не протянули руку помощи немцам. А раз так, то логичный вывод - немцы должны быть вместе против всех остальных. Не лично против евреев или славнян - а против ВСЕХ без различия. И вот тогда - то есть только после 1920 года - Гитлер стал националистом. Вот такова реальность. А нам показывают как он беснуется в госпитале... бред. Он был умнейшим человеком своего времени. Да и ныне мало кто мог бы с ним поспорить по остроте ума. Он сумел договориться с Круппом на своих условиях - а это достижение которым мало кто мог похвастаться. Просто почитайте как проходили эти переговоры, Крупп видимо намеренно выбрал последний день, когда уже и Геббельс не верил в успех, потому что партийная касса опустела. И тем не менее уступил на переговорах именно Крупп. А договаривался с ним в тот вечер именно лично Гитлер, и уж явно не нацистскими лозунгами он его убедил. Редкого ума был человек и враг он самый опасный какого себе можно только представить. Но в фильме нам показывают какого-то дурачка с усиками
Вторая ложь это демонизация большевиков (что особенно бросается в глаза на фоне возвеличивания царской семьи). Что касается личных качеств Николая II - то есть и весьма лестные характеристики, как например от доктора Бадмаева, который был царским врачом... а потом Николай его от себя удалил под влиянием "общественного мнения". Короче с одной стороны Николай II великолепно образованный человек, а с другой легко поддающийся на всякие нашёптывания. С одной стороны самодержец (и самодур) - с другой порою совершенно бесхарактерный тип. Это реальные факты. Но в фильме про это умолчали. Вернёмся к большевикам. Картина уже не помню в какой серии: Ленин гордо отказывается от немецких денег. А под конец фильма нам сообщают что "есть версия, что большевиков финансировали немцы". Сценарист сам хоть читал чего написал? Одно из двух - либо Ленин отказался, либо всё же немцы финансировали. А на самом деле - Ленин тех двух немецких миллионов и не видел. Шустрый посредник присвоил их себе. Это исторический факт. А финансирование революции шло. Только не в 1914 году оно началось - а ещё в первую революцию. А она когда? Правильно в 1905 году, аккурат когда война с Японией. В которой Германии выгоднее (для развития своего бизнеса) чтобы Россия удержала свои позиции в Китае. А кому не выгодно? Ещё до начала XX века финансирование русской революции уже шло - из Англии. Через Литвинова. Кстати, до сих пор плавает теплоход, носящий его имя. Святое имя, нельзя менять. И я не шучу. И всё это не секрет даже. Просто сценаристу было лень хоть что-то почитать по теме, сказали "напиши гадости про большевиков" вот он и написал выдумку. Ещё перл: за свержением царя стояли немецкие шпионы в Петрограде!!! Какие немецкие шпионы? А вот английских атташе было в столице полно. Собственно это старая английская традиция, ещё со времён Горсея, который был послом при дворе Ивана Грозного и потом в своих мемуарах описал как был замешан во всех заговорах против русского царя. Хотя где в то средневековое время Русь и где Англия? Однако ж уже тогда политика англичан была - гадить как только можно, хотя бы и союзникам. И совсем уж красиво: "чтобы кучка большевиков удержалась у власти, Россия должна была заплатить своей территорией..." - хорошо, давайте представим себе, что на пару месяцев раньше поход Корнилова на Петроград удался, он сверг Керенского и воцарился сам. Ну и? Что он сделал бы? В армии каждый пятый ушёл домой с оружием. По стране гуляет толпа вооружённых бандитов. Работать никто не хочет, а кто ещё работает - того приходят бандиты и грабят подчистую. Всё, аут! Производство встало, хлеба нет. Можно в таких условиях воевать? И пришлось Корнилову, хотел бы он того или нет - а просить у немцев мира любой ценой. ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ. Без вариантов.
Если уж разбираться, кто виноват в русских революциях 1917 года - то только один человек. Николай II. Потому что вот как раз когда надо было проявить свою решительность - то он опять (в который раз) впал в "на всё воля божья" и отрёкся. Что не понимал к чему это привёдёт? Его что, убить угрожали что ли, если не отречётся? Нет, не угрожали, воспоминания обо всём этом есть. Просто как государь он размазня и тряпка. В остальном - хороший человек... местами. Ради интереса почитайте его дневник, те дни когда умирал его отец Александ III. Целый месяц. Полное впечатление получите о всех замечательных душевных качествах нашего последнего царя.
Но вот движущую силу революций создал конечно не Николай II. Ради интереса поинтересуйтесь где ещё были революционные ситуации? Перечисляю все страны: Россия, Османская империя, Австро-Венгрия, Германия. На самой грани революции застряла нейтральная Италия - и кризис разрешился только вступлением в войну! А вот Франция несёт тяжёлые потери от войны, и экономика страдает и люди гибнут больше чем в других странах - но никаких революций! Чудо? Лично мне сдаётся что нет никакого чуда. Во всех этих случаях шло финансирование из Англии. Английский центробанк, старейший в ммре и все центробанки всех стран завязаны на него. Но не в 1914 году Тогда ещё есть независимые центробанки в разных деспотических монархиях. А вот во Франции уже давно всё в ажуре, французский центробанк уже под контролем английского. И потому во Франции революционных настроений не возникает как бы плохо дела ни шли - а в странах которые побеждают (и чьи центробанки англичане ещё не подмяли под себя) там революции вспыхивают "сами по себе"
ох, чего-то я разошёлся
А в остальном фильм неплохой. И по хронологии всё разложено. И цифры приведены. В общем смотреть даже интересно. Если бы не вот то описанное выше враньё, то и вовсе было бы замечательно...
ах, да, там в первой серии кажется показывают Царь-танк который едет по полю - так вот, ездил он только в лесу по большой поляне и то недалеко, рулевое колесо почти сразу застряло. И ни в каком ни в болоте - а в небольшой канаве. Не было там болота. Так что, по воспоминаниям, он и полсотни шагов не проехал, а в фильме прям катится как на параде
Изобретательность, способность продвигать, развивать открытия, свои или чужие и просто страсть к новинкам. Общительность, умение легко заводить нужные знакомства и вообще знакомиться. Рожденные в год древесного кабана - сторонники активного...http://www.фэн-шуй.in.ua/cgi-bin/main.cgi?esse=207
настоящая любовь - это когда твоя лучшая подруга, имея кучу других дел, решает за тебя задачу по физике потому что ты тупой пень ничего не понимаешь и с готовым решением у тебя ничего не сходится........... люблю сенпая <3
Я был пойман тобою когда – то, как хвостатый лучик солнца. Стою теперь на полке с разноцветными бутылками, которые пропускают хилое солнце через свои рёбра оставляя мне на плечах стеклянные поцелуи. Года проходят через мою голову медленно расщепляя меня в грустную пыль. Ты оставила меня созревать, а я начал только гнить. Мне бы остаться на полке, не быть выброшенным в твою мусорку с трупами чайных пакетиков. Сидеть бы на краюшке детского города обнимая за плечи стеклянных друзей и целуя в губы переспелые персики. Стокгольмский синдром поселился у меня в растоптанном как помидор сердце, я спрятал его вместе с незатейливым голубем с бумажными крыльями. В твоей коммуналке я выполняю роль свечки, медленно, но верно превращаясь в застывшую лужицу воска. Ты так похожа на лисёнка, с хвостами – огоньками в больных глазах. У тебя такие красные костяшки на руках, словно завялые лепестки роз, я пытался прикоснуться к ним оловянными губами, но ты громкой пощёчиной давала понять, что это табу. Сколько ветров и пальцев юных миров ты собрала в своем доме? Они занимают всё пространство, а я и глазом заснеженным на тебя посмотреть не могу. Ты отпустишь меня, но куда мне идти? Я ведь оставил все ромашки из своей головы в твоём доме несчастном, чудеса отдал хрупким друзьям на полке, а ты собрал все ветра и мне не к кому в голову забраться.
If you would like to report an abuse of our service, such as a spam message, please contact us. Если Вы хотите пожаловаться на содержимое этой страницы, пожалуйста, напишите нам.
offline
King Krule — Rock Bottom
